Вот она, магия слова

Вчера муж усыплял Машу чтением стихов. Когда она была несмышленым младенцем, он каждый день не по разу читал ей огромное количество стихотворений - наизусть и по книжкам, благо, спала она много раз в течение суток. А потом эта привычка как-то забылась. Мы пели Маше песни - колыбельные и не очень. Недавно я обнаружила, что папа поет уже не песни, а какие-то заунывные, повторяющиеся фразы, и попросила почитать стихи.

Просила Заболоцкого "Колотушка тук-тук-тук...", а он начал с Пушкина. С произведений, которые мы в школе учили. Все-таки школьные уроки литературы имеют свойство не только знакомить с литературой, но и убивать вкус к ней. Впервые в жизни вчера в ночи я осознала красоту, законченность, сложность - при видимой простоте - стихотворения "Зимнее утро":

Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!

Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела —
А нынче... погляди в окно:

Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.

Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?

Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.

Быть может, дело в том, что поэзию надо (именно мне надо?) слушать, а не читать. Может, в чем-то еще, в правильном моменте для чтения, но только теперь я поняла, что тут целая история. Картины сменяются, точные слова, меткие наблюдения создают буквально парой штрихов эти образы - ночной вьюги, утреннего леса, уютного домашнего жара и морозной прогулки. Только теперь я поняла, насколько сильно это сделано, как отточена мысль, отшлифованы слова. И те 30 лет, что мне твердили "Шедевр! Классика!" не сделали того, что одно только правильное чтение в правильный момент...

Потом был "Леопард" Николая Гумилёва:

Колдовством и ворожбою
В тишине глухих ночей
Леопард, убитый мною,
Занят в комнате моей.


Люди входят и уходят,
Позже всех уходит та,
Для которой в жилах бродит
Золотая темнота.


Поздно. Мыши засвистели,
Глухо крякнул домовой,
И мурлычет у постели
Леопард, убитый мной.


"По ущельям Добробрана
Сизый плавает туман.
Солнце, красное, как рана,
Озарило Добробран.

Запах меда и вервены
Ветер гонит на восток,
И ревут, ревут гиены,
Зарывая нос в песок.


Брат мой, брат мой, ревы слышишь,
Запах чуешь, видишь дым?
Для чего ж тогда ты дышишь
Этим воздухом сырым?


Нет, ты должен, мой убийца,
Умереть в стране моей,
Чтоб я снова мог родиться
В леопардовой семье."


Неужели до рассвета
Мне ловить лукавый зов?
Ах, не слушал я совета,
Не спалил ему усов!

Только поздно! Вражья сила
Одолела и близка:
Вот затылок мне сдавила,
Точно медная рука...


Пальмы... С неба страшный пламень
Жжет песчаный водоем...
Данакиль припал за камень
С пламенеющим копьем.


Он не знает и не спросит,
Чем душа моя горда,
Только душу эту бросит,
Сам не ведая куда.


И не в силах я бороться,
Я спокоен, я встаю.
У Жирафьего колодца
Я окончу жизнь мою.

Даже сейчас, перечитывая это, я не чувствую той магии, которую поняла вчера. Надо чтоб читали! Чтобы картины вставали одна за другой, неожиданные, последовательные, завораживающие! Стихотворения, они сродни ворожбе и заклинаниям, их надо произносить вслух, пускать на ветер, чтоб они оживали.


Довольно поздно, в ранние студенческие времена я открыла для себя Гумилёва именно благодаря таким чтениям вслух. Мы были на турбазе и мальчики по очереди читали разное, немного своего, а в основном - любимое. Почему-то именно мальчишки тогда схлестнулись в поэтической дискуссии, а девочек вообще там было мало, так что я даже немножко гордилась. Тогда один наш в последующем товарищ, талантливый поэт читал "Жирафа", и это стихотворение долгое время у меня с ним ассоциировалось. С этим человеком, с нежностью, печалью и изысканной красотой:

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.


Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.


Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.


Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.


И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.