Мы гуляли с Машей по дорожкам, усыпанным дубовыми листьями - желтыми и бронзовыми. Я хотела собрать несколько, но не знала для чего, а теперь жалею, потому что им в компанию нашлись сегодня перламутровая раковина и красивый камушек.
Сколько раз за последние дни я жалела, что не прихватила из дома фотоаппарат! Мы видели серебристую дорожку на ночной реке, разноцветные отблески светофоров и фонарей, а утром - дикие яблочки, крупные и глянцевые, как бусины. Сокровища, оставленные висеть на ветру, среди редких желтых листьев, трепещущих, готовых сорваться. Яблоневые листья в луже напоминают полустершийся в памяти клип Ника Кейва про мертвую дикую розу, что-то подводное, из детства, и еще Офелию Милле.
Сегодня у нас был праздник Самой Красивой Луны. Луна выдалась яркая, белая, облака живописно то скрывали ее, то рассеивались. Маша наблюдала за появлениями луны и требовала: "Ещё! Ещё!".
Я люблю это стихотворение Уолта Уитмена. Гимн жизни, заговор, возобновляющий силы, очищающий мысли и протирающий очки, если так можно выразиться...
Why! who makes much of a miracle?
As to me, I know of nothing else but miracles,
Whether I walk the streets of Manhattan,
Or dart my sight over the roofs of houses toward the sky,
Or wade with naked feet along the beach, just in the edge of the
water,
Or stand under trees in the woods,
Or talk by day with any one I love--or sleep in the bed at night with
any one I love,
Or sit at table at dinner with my mother,
Or look at strangers opposite me riding in the car,
Or watch honey-bees busy around the hive, of a summer forenoon,
Or animals feeding in the fields,
Or birds--or the wonderfulness of insects in the air,
Or the wonderfulness of the sun-down--or of stars shining so quiet
and bright,
Or the exquisite, delicate, thin curve of the new moon in spring;
Or whether I go among those I like best, and that like me best--
mechanics, boatmen, farmers,
Or among the savans--or to the soiree--or to the opera,
Or stand a long while looking at the movements of machinery,
Or behold children at their sports,
Or the admirable sight of the perfect old man, or the perfect old
woman,
Or the sick in hospitals, or the dead carried to burial,
Or my own eyes and figure in the glass;
These, with the rest, one and all, are to me miracles,
The whole referring--yet each distinct, and in its place.
To me, every hour of the light and dark is a miracle,
Every cubic inch of space is a miracle,
Every square yard of the surface of the earth is spread with the
same,
Every foot of the interior swarms with the same;
Every spear of grass--the frames, limbs, organs, of men and women,
and all that concerns them,
All these to me are unspeakably perfect miracles.
To me the sea is a continual miracle;
The fishes that swim--the rocks--the motion of the waves--the ships,
with men in them,
What stranger miracles are there?
 |
| Во время дождя гуляли с Машей у самого дома, в заброшенном палисаднике |
Сколько раз за последние дни я жалела, что не прихватила из дома фотоаппарат! Мы видели серебристую дорожку на ночной реке, разноцветные отблески светофоров и фонарей, а утром - дикие яблочки, крупные и глянцевые, как бусины. Сокровища, оставленные висеть на ветру, среди редких желтых листьев, трепещущих, готовых сорваться. Яблоневые листья в луже напоминают полустершийся в памяти клип Ника Кейва про мертвую дикую розу, что-то подводное, из детства, и еще Офелию Милле.
Сегодня у нас был праздник Самой Красивой Луны. Луна выдалась яркая, белая, облака живописно то скрывали ее, то рассеивались. Маша наблюдала за появлениями луны и требовала: "Ещё! Ещё!".
Я люблю это стихотворение Уолта Уитмена. Гимн жизни, заговор, возобновляющий силы, очищающий мысли и протирающий очки, если так можно выразиться...
Why! who makes much of a miracle?
As to me, I know of nothing else but miracles,
Whether I walk the streets of Manhattan,
Or dart my sight over the roofs of houses toward the sky,
Or wade with naked feet along the beach, just in the edge of the
water,
Or stand under trees in the woods,
Or talk by day with any one I love--or sleep in the bed at night with
any one I love,
Or sit at table at dinner with my mother,
Or look at strangers opposite me riding in the car,
Or watch honey-bees busy around the hive, of a summer forenoon,
Or animals feeding in the fields,
Or birds--or the wonderfulness of insects in the air,
Or the wonderfulness of the sun-down--or of stars shining so quiet
and bright,
Or the exquisite, delicate, thin curve of the new moon in spring;
Or whether I go among those I like best, and that like me best--
mechanics, boatmen, farmers,
Or among the savans--or to the soiree--or to the opera,
Or stand a long while looking at the movements of machinery,
Or behold children at their sports,
Or the admirable sight of the perfect old man, or the perfect old
woman,
Or the sick in hospitals, or the dead carried to burial,
Or my own eyes and figure in the glass;
These, with the rest, one and all, are to me miracles,
The whole referring--yet each distinct, and in its place.
To me, every hour of the light and dark is a miracle,
Every cubic inch of space is a miracle,
Every square yard of the surface of the earth is spread with the
same,
Every foot of the interior swarms with the same;
Every spear of grass--the frames, limbs, organs, of men and women,
and all that concerns them,
All these to me are unspeakably perfect miracles.
To me the sea is a continual miracle;
The fishes that swim--the rocks--the motion of the waves--the ships,
with men in them,
What stranger miracles are there?
Комментариев нет:
Отправить комментарий